Сидя на клиросном балконе за чаем, услышал как наши сотрудницы и помощницы, раздавая внизу святую воду, приговаривают: жертвуйте на храм по силе возможности.
Вспомнился мне сторож моего первого храма, Василий Васильевич. Он был очень красив своею старостью - иконописными морщинами на лице с цатой из большой седой бороды и передвигался по стариковски на всегда полусогнутых ногах, немного пошаркивая и похрустывая. От него вкусно пахло кислой капустой. Старость у меня теперь стойко ассоциируется с этим запахом.
Василий Васильевич любил и умел ходить с кружкой или тазиком на крещение или пасху, собирая пожертвования. Он монотонно повторял треснутым голосом:
- жертвуйте на храм по силе возможности.
Взгляд его ни на ком не задерживался и, казалось никого не замечал, но Василий Васильевич всегда оказывался около того, кто задумывался о высказанной просьбе.
В Храме его прозывали из-за этой любимой им фразы Посиль Возможныч.
Он был добр ко мне, выделял и любил поговорить о своей дочке, которой очень гордился.
По мере того, как я матерел в священстве, Посиль Возможныч старел, и наступил момент, когда он стал обращаться ко мне на Вы, а я перешёл на Ты. (Сейчас, кстати, пошёл обратный процесс, тыкаю только старым знакомым и друзьям, а уже даже студентам начинаю выкать)
Потом в охрану набрали молодых сторожей, а пенсионеры ушли восвояси.
Василий Васильевич иногда заходил в храм, где был когда-то ночным хозяином, растерянно сидел на лавочке и очень радовался, когда его кто-нибудь узнавал. Потом он перестал появляться, я и забыл про него, пока не увидел роющимся в мусорных баках в одном из дворов района. Растерявшись и пройдя мимо, снова позабыл о старике, но мне тогда постоянно приходилось бывать в этом доме и очень часто Василий Васильевич стоял склонившись над помойкой. В конце-концов, раз на десятый, я набрался духу и подошёл. Посиль Возможныч, совсем иконописный и седой, вытащил из мусора артрозные руки и обняв меня, сразу заплакал. Его белая борода затряслась.
- Дочка моя умерла! Совсем я один.
Я стоял, растерянно поглаживая его по плечу.
Не только мне вспомнился старый сторож, при упомянутых словах разливающей святую воду женщины. Ещё кто-то за столом заулыбался вспоминая.
- Что с ним сейчас? Жив? - поинтересовался я.
- Умер год назад.
Посиль Возможныч, покойся с миром. Радуйся там встрече с дочкой. А я теперь буду поминать тебя по силе возможности.
Кажется запахло кислой капустой.